Анализ инфляционного разрыва: почему рост цен в Казахстане опережает соседние страны

Краткое резюме

В настоящем отчете представлен углубленный сравнительный анализ инфляционных процессов в Казахстане, России, Кыргызстане и Узбекистане за период с 2023 по 2025 год. Анализ показывает, что, хотя все четыре страны сталкиваются с общим внешним ценовым давлением, устойчиво более высокий и ускоряющийся уровень инфляции в Казахстане обусловлен уникальным сочетанием внутренних факторов. Ключевыми причинами этого расхождения являются: во-первых, агрессивная реформа тарифов на жилищно-коммунальные услуги, которая спровоцировала беспрецедентный рост цен в секторе платных услуг; во-вторых, глубокая структурная зависимость от импорта продовольствия, делающая страну уязвимой для внешней инфляции, особенно со стороны России; и, в-третьих, выраженный раскол в макроэкономической политике, где жесткие монетарные меры Национального Банка нивелируются экспансионистской фискальной политикой правительства. В отличие от Казахстана, его соседи демонстрируют иные модели инфляции: Россия сдерживает рост цен за счет доктрины продовольственной безопасности и административного контроля, в то время как Кыргызстан и Узбекистан, несмотря на собственные вызовы, не испытывали столь концентрированного и мощного ценового шока от административных решений. Таким образом, проблема высокой инфляции в Казахстане носит преимущественно эндогенный характер, являясь следствием специфических политических решений и структурных уязвимостей экономики.

Раздел 1: Сравнительный обзор инфляционных ландшафтов

Для понимания причин, по которым инфляция в Казахстане превышает показатели соседних стран, необходимо прежде всего установить эмпирическую основу этого расхождения. Анализ официальных статистических данных за 2023–2025 годы не только подтверждает наличие значительного и устойчивого разрыва в темпах роста потребительских цен, но и выявляет фундаментальные различия в структуре инфляционного давления. Декомпозиция общих показателей на ключевые компоненты позволяет точно определить, какие именно секторы экономики вносят основной вклад в эту дивергенцию.

1.1. Динамика общей инфляции: количественная оценка разрыва

Сравнительный анализ динамики годовой инфляции в четырех странах выявляет отчетливые и расходящиеся траектории. Казахстан выделяется на общем фоне не только более высокими абсолютными значениями, но и возобновлением ускорения роста цен в 2025 году, в то время как в соседних странах наблюдаются признаки стабилизации или замедления.

Казахстан: Экономика демонстрирует persistent и возобновляющееся инфляционное давление. После пика в 15,9% в мае 2023 года инфляция начала замедляться, достигнув 8,5% к маю 2024 года. Однако во второй половине 2024 и в 2025 году тренд развернулся. Годовая инфляция вновь начала ускоряться, достигнув 11,3% в мае 2025 года, 11,8% в июне и июле, и достигла двухлетнего максимума в 12% в августе 2025 года. Этот разворот свидетельствует о наличии мощных внутренних проинфляционных факторов, которые перевесили эффект от жесткой денежно-кредитной политики.

Россия: В отличие от Казахстана, в России в 2025 году наблюдалась устойчивая тенденция к замедлению годовой инфляции. После достижения локального пика инфляция последовательно снижалась четвертый месяц подряд, опустившись с 10,2% в апреле до 9,9% в мае, 9,4% в июне и 8,8% в июле 2025 года. Эта траектория представляет собой разительный контраст с ускорением цен в Казахстане за тот же период.

Кыргызстан: Инфляционные процессы в Кыргызстане, хотя и были волатильными, в целом оставались на более низком уровне. Например, по итогам первого квартала 2025 года инфляция с начала года составила всего 1,8%, что было самым низким показателем в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Хотя к июлю 2025 года годовой показатель вырос до 8,8%, это было скорее сближение с уровнем соседей, а не его превышение, причем рост происходил с более низкой базы. По итогам декабря 2024 года инфляция в Кыргызстане составляла 6,3%, что было значительно ниже казахстанского показателя в 8,6%.

Узбекистан: Экономика Узбекистана демонстрировала наиболее стабильную и контролируемую инфляционную динамику. В течение 2025 года годовая инфляция колебалась в относительно узком коридоре от 8,7% до 10,3% и по состоянию на август 2025 года составила 8,8%. Это указывает на более сбалансированную макроэкономическую среду по сравнению с Казахстаном.

Приведенные данные, обобщенные в Таблице 1, наглядно иллюстрируют, что проблема Казахстана заключается не просто в высоком уровне инфляции, а в ее устойчивости и недавнем ускорении на фоне более благоприятной динамики у соседей.

Таблица 1: Сравнительная годовая инфляция (ИПЦ, % г/г), 2023-2025 гг.

Период Казахста Россия Кыргызстан Узбекистан

Май 2023 15,9% 2,5% 10,4% 10,4%

Дек 2023 9,8% 7,4% 7,3% 8,8%

Дек 2024 8,6% 9,5% 6,3% 9,8%

Янв 2025 8,9% 9,9% н/д 9,9%

Май 2025 11,3% 9,9% н/д 8,7%

Июнь 2025 11,8% 9,4% 8,0% 8,7%

Июль 2025 11,8% 8,8% 8,8% 8,9%

Авг 2025 12,0% н/д н/д 8,8%

Источники:. Примечание: "н/д" означает отсутствие данных в предоставленных материалах.

1.2. Структурные компоненты инфляции: выявление источника расхождения

Простой анализ общих показателей инфляции не раскрывает полной картины. Ключ к пониманию инфляционного разрыва лежит в декомпозиции индекса потребительских цен (ИПЦ) на его основные составляющие: продовольственные товары, непродовольственные товары и платные услуги. Именно здесь проявляются фундаментальные различия в природе инфляционных процессов в рассматриваемых странах.

Доминирующий драйвер в Казахстане — платные услуги: Наиболее яркой и аномальной чертой казахстанской инфляции является опережающий, взрывной рост цен на платные услуги. В мае 2025 года годовой рост цен в этом секторе достиг 16,0%, внеся 4,57 процентных пункта в общую инфляцию 11,3%. Этот вклад превысил суммарное влияние продовольственных (4,02 п.п.) и непродовольственных (2,71 п.п.) товаров. Эта тенденция сохранялась на протяжении всего периода: в июле рост цен на услуги составил 14,9% , а в январе — 13,8%. Это однозначно указывает на то, что Казахстан борется с инфляцией, основной источник которой находится в секторе услуг, где ценообразование во многом носит регулируемый характер.

Более сбалансированный профиль России: Инфляция в России, хотя и остается высокой, имеет более равномерное распределение по компонентам. В июле 2025 года продовольственная инфляция составила 10,79% , но ни один из ключевых компонентов не демонстрировал такого экстремального и доминирующего роста, как сектор услуг в Казахстане.

Продовольственно-ориентированная инфляция в Кыргызстане: В Кыргызстане основным драйвером роста цен выступают продовольственные товары и безалкогольные напитки, подорожавшие на 11,5% в июле 2025 года. Цены на жилищно-коммунальные услуги также выросли (на 13,3%), однако их вес в потребительской корзине и масштаб роста не сопоставимы с ситуацией в Казахстане.

Профиль Узбекистана: Структура потребительской корзины в Узбекистане такова, что наибольший вес имеют продовольственные товары (53,13%), в то время как на услуги приходится лишь 20,1%. Это означает, что инфляционное давление в стране в первую очередь определяется динамикой цен на продукты питания, а не административно регулируемыми тарифами на услуги.

Таким образом, анализ структуры ИПЦ показывает, что природа инфляции в Казахстане и у его соседей принципиально различна. Если Россия, Кыргызстан и Узбекистан сталкиваются с более традиционными формами инфляции, связанными с ценами на продовольствие, дисбалансами спроса и предложения, то в Казахстане доминирует "административная инфляция", напрямую вызванная политическими решениями в сфере тарифообразования на услуги.

Раздел 2: Глубокий анализ эндемических инфляционных факторов в Казахстане

Высокая инфляция в Казахстане — это не просто отражение глобальных тенденций, а в значительной степени результат уникального сочетания внутренних факторов. Анализ показывает, что проблема имеет глубокие корни в специфических политических решениях, структурных слабостях экономики и недостаточной координации между монетарными и фискальными властями. Эти три элемента создают мощный проинфляционный "коктейль", который отличает Казахстан от его соседей.

2.1. Главный драйвер: агрессивное дерегулирование и повышение тарифов на платные услуги

Центральным элементом инфляционной картины Казахстана в 2025 году является ценовой шок в секторе платных услуг, спровоцированный целенаправленной государственной политикой. Это не рыночная флуктуация, а прямое следствие административных решений.

Масштаб повышения тарифов: Официальные данные Бюро национальной статистики РК рисуют картину беспрецедентного роста цен. В мае 2025 года жилищные услуги, вода, электроэнергия, газ и прочие виды топлива подорожали в годовом выражении на 15,7%. Детализация этого показателя еще более показательна: тарифы на холодную воду взлетели на 97,6%, на водоотведение — на 25,1%, на центральное отопление — на 19,2%, а на газ — на 16,3%. Аналогичные экстремальные показатели наблюдались и в другие месяцы: в июле рост цен на холодную воду составил 96,1%, на водоотведение — 34,6%. В январе 2025 года по сравнению с январем 2024 года тарифы на холодную воду выросли на 43,2%, на водоотведение — на 26,1%, на центральное отопление — на 23,1%.

Политический контекст: Такой резкий рост является прямым результатом реализации правительственной среднесрочной тарифной политики, направленной на привлечение инвестиций в модернизацию изношенной инфраструктуры ЖКХ. Аналитики Евразийского банка развития (ЕАБР) прямо указывают на этот фактор как на ключевую причину пересмотра своего прогноза по инфляции в Казахстане на 2025 год в сторону значительного повышения — до 11,9%. В их отчете отмечается, что повышение тарифов на ЖКУ в среднем на 10–15% является одним из основных проинфляционных рисков.

Влияние на инфляционные ожидания: Столь масштабные, заметные и обязательные для всех домохозяйств повышения цен оказывают мощное психологическое воздействие, "отвязывая" инфляционные ожидания населения и бизнеса. Когда потребители видят почти двукратный рост счетов за воду, это формирует у них устойчивое убеждение в долгосрочном характере высокой инфляции. Это, в свою очередь, стимулирует требования по повышению заработной платы и меняет потребительское поведение, создавая вторичные инфляционные эффекты. Национальный Банк РК признал эту проблему, отметив, что инфляционные ожидания населения выросли до 14,2%, отчасти из-за реформ тарифов.

2.2. Импортируемая инфляция: усугубляющая роль продовольственной и сырьевой зависимости

Хотя услуги являются главным источником инфляционного шока, рост цен на продовольствие остается второй по значимости проблемой, имеющей глубокие структурные корни в виде зависимости от импорта.

Высокая продовольственная инфляция: Цены на продукты питания демонстрируют стабильно высокий рост: на 9,6% в мае 2025 года и на 11,2% в июле 2025 года. Особенно сильно дорожают категории с высокой долей импорта, такие как фрукты и овощи (+17,0% в мае) и масла и жиры (+15,8% в мае).

Структурная уязвимость: Зависимость Казахстана от импортного продовольствия усиливается на протяжении девяти лет подряд, что создает серьезные риски для продовольственной безопасности. Страна импортирует значительную долю ключевых продуктов: 29,1% мяса и субпродуктов, а также критические объемы рыбы и сахара. Основными поставщиками мяса являются Россия и США, что делает внутренний рынок Казахстана крайне чувствительным к ценовой конъюнктуре в этих странах.

Механизм трансляции инфляции: Эта зависимость создает прямой и эффективный канал для переноса внешних ценовых шоков во внутреннюю экономику. Анализ показывает, что цены на импортные продукты в Казахстане растут значительно быстрее, чем на отечественные аналоги. Например, импортные поставки мяса подорожали на 37,7% в годовом выражении, в то время как потребительские цены на мясо внутри страны выросли лишь на 4,2%. Аналогичная картина наблюдается по овощам: рост импортных цен на 46,6% при росте внутренних цен на 8,8%. Это означает, что Казахстан напрямую "импортирует" инфляцию от своих торговых партнеров.

Контраст с Россией: Уязвимость Казахстана становится особенно очевидной при сравнении с Россией, которая является ключевым поставщиком продовольствия. В то время как казахстанские производители сельхозпродукции не повышали отпускные цены (они даже незначительно снизились), их российские коллеги заявили о росте цен на мясо и молочную продукцию на 8,5%, а на продукцию растениеводства — на 18,8%. Таким образом, Казахстан импортирует инфляцию издержек, генерируемую в российской экономике, что является структурной проблемой, которую невозможно решить только монетарными методами.

2.3. Политический парадокс: противоречие монетарной и фискальной политики

Третий ключевой фактор, объясняющий устойчивость высокой инфляции в Казахстане, — это фундаментальный разрыв между действиями Национального Банка и правительства. В то время как монетарный регулятор пытается охладить экономику, фискальная политика, наоборот, ее стимулирует.

Жесткая монетарная политика: Национальный Банк Казахстана (НБК) последовательно проводит ограничительную денежно-кредитную политику. Базовая ставка на протяжении большей части 2025 года удерживалась на высоком уровне 16,5% годовых. Это классическая мера, направленная на сдерживание совокупного спроса, удорожание кредитования и борьбу с инфляцией. По прогнозам ЕАБР, НБК будет вынужден придерживаться жестких условий до конца первого квартала 2026 года, чтобы взять под контроль инфляционные ожидания.

Экспансионистская фискальная политика: Одновременно с этим правительство проводит стимулирующую бюджетную политику, допуская значительный и растущий дефицит бюджета. Дефицит республиканского бюджета увеличился с 3,1 трлн тенге в 2023 году до 3,6 трлн тенге в 2024 году (2,7% к ВВП). На 2025 год запланирован дальнейший рост дефицита до 4,1 трлн тенге. Этот рост обусловлен опережающим увеличением государственных расходов на фоне снижения поступлений.

Суть противоречия: Возникает ситуация, когда НБК пытается "изъять" деньги из экономики с помощью высоких процентных ставок, а правительство "вкачивает" их обратно через дефицитное финансирование расходов. Это равносильно одновременному нажатию на педали тормоза и газа. Фискальный стимул напрямую противодействует дезинфляционному эффекту монетарной политики, что делает инфляцию "липкой" и нечувствительной к действиям центрального банка. В результате, несмотря на одну из самых высоких базовых ставок в регионе, инфляция не только не замедляется, но и ускоряется. Эта раскоординированность является критической системной проблемой, подрывающей эффективность всей антиинфляционной стратегии.

Раздел 3: Контрастные экономические модели и инфляционная динамика

Высокий уровень инфляции в Казахстане становится еще более рельефным при сравнении с экономическими моделями и политическими приоритетами его соседей. Россия, Кыргызстан и Узбекистан, несмотря на общие региональные вызовы, демонстрируют иные подходы к управлению ценами, обусловленные различиями в структуре экономики, степени государственного вмешательства и стратегических целях.

3.1. Россия: государственно-управляемая экономика с фокусом на самообеспечение

Подход России к управлению инфляцией, особенно в продовольственном секторе, кардинально отличается от казахстанского и во многом определяется стратегическими установками на продовольственную независимость и активным использованием административных рычагов.

Доктрина продовольственной безопасности: В основе российской политики лежит формализованная "Доктрина продовольственной безопасности", которая ставит целью достижение высокого уровня самообеспеченности по ключевым видам продовольствия: зерну (не менее 95%), сахару (не менее 90%), мясу (не менее 85%) и молоку (не менее 90%). Эта стратегия, реализуемая на протяжении многих лет, привела к значительному росту внутреннего производства и позволила в большей степени, чем Казахстану, изолировать внутренний рынок от волатильности мировых цен.

Административный контроль цен: Российское правительство не полагается исключительно на рыночные механизмы и активно применяет административные меры для стабилизации цен. К ним относятся заключение соглашений с производителями и торговыми сетями о заморозке или ограничении роста цен на социально значимые товары, а также оперативное введение экспортных пошлин или импортных льгот для регулирования внутреннего предложения. Хотя такие меры могут искажать рыночные сигналы, они являются мощным инструментом для сдерживания роста потребительских цен на чувствительные для населения товары — инструментом, который в Казахстане не применяется столь системно.

Структура экономики и инфляции: Несмотря на сырьевую зависимость, схожую с казахстанской , экономика России более диверсифицирована. После 2022 года произошла значительная переориентация торговых потоков на азиатские рынки. Текущая инфляция в России в большей степени обусловлена факторами внутреннего спроса, подогреваемого бюджетными расходами, и дефицитом на рынке труда, а не шоковым повышением тарифов на коммунальные услуги.

3.2. Кыргызстан: малая экономика, зависимая от импорта и денежных переводов

Экономика Кыргызстана, также сталкивающаяся с инфляционным давлением, имеет иную структуру и, соответственно, иные драйверы и уязвимости по сравнению с Казахстаном.

Импортная зависимость без тарифного шока: Кыргызстан, как и Казахстан, характеризуется значительным отрицательным торговым сальдо и высокой зависимостью от импорта. Основными торговыми партнерами являются Китай и Россия. Однако ключевое отличие заключается в том, что в Кыргызстане не проводилась столь масштабная и одномоментная реформа тарифов на ЖКУ. В результате инфляция в секторе услуг не приобрела взрывного характера, как в Казахстане.

Роль торговли и денежных переводов: Экономика страны сильно зависит от реэкспортных операций и денежных переводов трудовых мигрантов, в основном из России. Это делает инфляцию чувствительной к курсу российского рубля и общему состоянию российской экономики, но механизм этой связи иной. Он влияет на совокупный спрос через доходы населения, а не создает концентрированный ценовой шок в отдельном компоненте ИПЦ.

Структура ВВП: В структуре ВВП Кыргызстана доминирует сфера услуг (около 52%), однако это преимущественно торговля и связанные с ней виды деятельности. Промышленность (около 25%) и сельское хозяйство (около 9%) играют меньшую роль. Ключевым экспортным товаром является золото, которое обеспечивает приток иностранной валюты, но имеет ограниченное прямое влияние на внутренние потребительские цены.

3.3. Узбекистан: путь контролируемой либерализации

Инфляционная история Узбекистана — это пример управления ценовым давлением в условиях масштабной, но более последовательной и контролируемой экономической трансформации.

Постепенность реформ: Узбекистан также проводит либерализацию экономики, включая реформу цен на энергоносители. Однако темпы и масштаб этих реформ выглядят более взвешенными по сравнению с "шоковой терапией" в секторе ЖКУ Казахстана в 2025 году. Это позволило избежать резких скачков инфляции и поддерживать ее на более стабильной траектории.

Скоординированная политика: Макроэкономическая политика в Узбекистане выглядит более согласованной. Центральный банк последовательно удерживал основную ставку на уровне 14% годовых в 2025 году, демонстрируя приверженность среднесрочной цели по инфляции в 5%. В стране нет столь явного противоречия между монетарной и фискальной политикой, как в Казахстане.

Структура экономики: Экономика Узбекистана в меньшей степени зависит от экспорта нефти и газа. Структура ВВП более сбалансирована между сектором услуг (47,9%), промышленностью (27,8%) и сельским хозяйством (18,2%). Такая диверсификация может обеспечивать большую устойчивость к шокам, концентрированным в одном секторе.

Сравнение четырех стран показывает, что инфляционный разрыв является прямым следствием различий в политических приоритетах. Россия ставит во главу угла продовольственную безопасность и стабильность цен, используя для этого административные рычаги. Казахстан сделал выбор в пользу ускоренной модернизации инфраструктуры через повышение тарифов, приняв высокую инфляцию как побочный эффект. Узбекистан и Кыргызстан идут своим путем, но без столь сильных, искусственно созданных ценовых шоков.

Раздел 4: Синтез и прогнозный анализ

Комплексный анализ инфляционной динамики в Казахстане и соседних странах позволяет свести воедино ключевые факторы, объясняющие наблюдаемый разрыв, и сформулировать прогноз относительно будущих тенденций. Становится очевидно, что высокая инфляция в Казахстане — это не случайное отклонение, а закономерный результат уникального набора политических решений и структурных характеристик, отличающих его от региональных партнеров.

4.1. Синтез ключевых различий: сравнительная карта четырех стран

Для наглядного обобщения результатов анализа целесообразно представить ключевые макроэкономические и политические индикаторы в виде сравнительной таблицы. Эта "карта" позволяет визуализировать фундаментальные различия в подходах к управлению экономикой, которые и лежат в основе инфляционного разрыва.

Основной драйвер инфляции: В Казахстане инфляция носит преимущественно административный характер, будучи вызванной решением о резком повышении тарифов на услуги. В России, Кыргызстане и Узбекистане преобладают более классические драйверы: рост цен на продовольствие, сильный потребительский спрос и дисбалансы на стороне предложения.

Продовольственная безопасность: Модели обеспечения продовольствием кардинально различаются. Россия, руководствуясь доктриной самообеспечения, выступает как ценовой регулятор на своем внутреннем рынке. Казахстан, напротив, является нетто-импортером по многим ключевым позициям и, следовательно, "ценополучателем", импортируя инфляцию из-за рубежа.

Координация макроэкономической политики: В Казахстане наблюдается явный конфликт между жесткой монетарной политикой Национального Банка и стимулирующей фискальной политикой правительства. В Узбекистане и России, несмотря на собственные вызовы, политика выглядит более согласованной, что повышает ее общую эффективность.

Эффективность монетарной политики: Вследствие вышеуказанных факторов эффективность инструментов НБК оказывается ограниченной. Высокая базовая ставка не может в полной мере сдержать инфляцию, которая подпитывается административным ростом цен и бюджетными расходами. В соседних странах центральные банки сталкиваются с меньшим количеством прямых политических противоречий, что позволяет их действиям оказывать более предсказуемое влияние на экономику.

4.2. Прогноз и политические рекомендации для Казахстана

Прогноз инфляции: Перспективы инфляции в Казахстане остаются сложными. Международные финансовые институты пересмотрели свои прогнозы в сторону повышения. Евразийский банк развития ожидает, что инфляция по итогам 2025 года составит 11,9%, а в 2026 году останется на высоком уровне в 11,7%, и лишь в 2027 году замедлится до 6,5%. Всемирный банк также прогнозирует, что инфляция будет оставаться выше целевого показателя, составляя 7,5–8% в 2025 году. Это говорит о том, что высокая инфляция, подпитываемая структурными факторами и политическими решениями, вероятно, закрепится в экономике на среднесрочную перспективу.

Политические рекомендации:

Усиление координации политики: Наиболее важным шагом является налаживание эффективной координации между фискальной и тарифной политикой правительства и денежно-кредитной политикой Национального Банка. Цели модернизации инфраструктуры и обеспечения ценовой стабильности должны быть сбалансированы и, возможно, разнесены во времени, а не реализовываться в противофазе.

Поэтапное повышение тарифов: Вместо одномоментного шокового повышения тарифов следует рассмотреть более плавный, поэтапный график их увеличения. Это позволило бы смягчить удар по общей инфляции и инфляционным ожиданиям, дав экономике время на адаптацию и повысив эффективность монетарной политики.

Стратегия продовольственной безопасности: Необходимо разработать и реализовать долгосрочную стратегию по снижению зависимости от импорта продовольствия. Это включает в себя стимулирование внутреннего агропромышленного комплекса, диверсификацию источников импорта для снижения зависимости от одного доминирующего партнера, и модернизацию логистической инфраструктуры для сокращения издержек.

Улучшение коммуникационной политики: Четкая и последовательная коммуникация со стороны всех ветвей власти относительно долгосрочного плана реформ, в том числе тарифной, и траектории возвращения к ценовой стабильности имеет решающее значение. Это поможет "заякорить" инфляционные ожидания и восстановить доверие к макроэкономической политике государства.